октября
Грустно, но факт: электронные и печатные СМИ об острых проблемах школы говорят, как правило, в трёх случаях – в дни праздников, скандалов или траура. Вот и в начале октября после трагедии в селе Беляевка Оренбургской области сразу четыре канала обратились ко мне за комментариями. А хотелось молчать. Человеческая трагедия в качестве информационного повода вызывает ощущение греха. Да и просто бесконечно жаль детей и учительницу. Но время прошло, и пора попытаться понять, что можно сделать, чтобы беда не повторилась.
Начнём с того, что чрезвычайные ситуации в школах – отнюдь не редкость. По данным информационных агентств, за последние два года в стране их было более двадцати. Слава богу, большинство – без жертв. Преобладали пожары, но были и обрушения. Это случалось в городах, включая Иркутск, Москву и даже Питер, но чаще – в селе. И не случайно. Если когда-то советские журналисты называли Америку страной контрастов, то теперь по этому показателю мы её догнали и перегнали. Впрочем, как и по многим другим индикаторам социальных бед.
В современной России легко найти «продвинутую» городскую школу с хорошим зданием, обеспеченными учениками и новейшими техническими средствами. Но почти каждая вторая сельская школа нуждается в ремонте, а в большинстве из них господствует «экономика дефицита», вплоть до учебников и мела. Даже по официальным оценкам руководителей федеральных органов управления образованием, его финансирование составляет 40–50% от минимальной потребности.
Но это ещё не все. До, а в особенности после принятия Федерального закона № 94 «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд» (в просторечии – закон о госпоставках) деньги на строительство, реконструкцию и ремонт, в том числе школ, поступают крайне неравномерно. Как признаёт Счётная палата, в первом квартале выделяется обычно 5–7% от годовой суммы, а в четвёртом квартале – львиная доля. Поэтому во многих регионах школы и даже детские сады ремонтируют именно тогда, когда дают деньги, не обращая внимания на то, что в них находятся дети. Причин неравномерного выделения денег как минимум две: с одной стороны, нарастающая бюрократия, которая давно превзошла советскую, а с другой – стремление Минфина давать как можно меньше и как можно позже. Что хуже – судить не берусь, но результат известен.
Прибавлю к этому, что на любимый российский вопрос «кто виноват?» отечественное правительство неизменно отвечает: региональные и местные власти. И формально оно право: финансирование школы действительно является мандатом субъектов РФ и органов местного самоуправления. Вот только бюджеты большей половины регионов и абсолютного большинства муниципальных образований остаются дотационными. И не потому, что люди там не работают, но по причине того, что Федеральное правительство, как огромный насос, качает деньги в центр, отправляет их в резервный фонд, но при этом социальные обязательства сбрасывает на регионы. Каждый год при обсуждении бюджета вместе с единомышленниками готовлю целый блок поправок, включая финансирование выпуска школьных учебников, питание детей и обеспечение безопасности школ.
Каждый год большинство Государственной Думы эти поправки проваливает, хотя их цена для бюджета – доли процента от его дополнительных доходов. Очень хочу ошибиться, но боюсь, что история повторится и в этом году. Как только начался финансовый кризис, правительство мгновенно нашло триллионы рублей на поддержку так называемых олигархов и других «обитателей Рублёвки». Но сколько бы ни обрушилось школ, сколько бы ни сгорело интернатов для детей и ветеранов, денег на их ремонт и безопасность в течение 10 лет при профицитном бюджете так и не нашлось. Отнюдь не догматические марксисты – современное российское правительство убедительно демонстрирует классовый подход. Причём на уровне не идеологии, но самого главного права человека – права на жизнь.
Опубликовано: Вести образования — 2008. — 1-15 октября. — № 19 (115).