Как и прежде, остаюсь беспартийным: бегать из партии в партию, куда укажет очередной начальник, — не в моих правилах. Глубоко соболезную государственным чиновникам, которых последовательно загоняли сначала в «Выбор России», затем в «Наш дом — Россия», позднее в «Отечество», потом в спешном порядке — в «Единство», и, наконец, всем скопом — в «Единую Россию». Впрочем, ведь говорят же, что согрешить трудно только в первый раз… Самое грустное здесь отметил В. Черномырдин: «Какую партию власти ни создавай — все равно получается КПСС». Он знал, что говорил, но забыл добавить, что у большинства членов КПСС, в отличие от нынешней «партии власти», были идеалы, а кто грешил, рисковал карьерой. Теперь же, как при Марке Твене, кто крадет булку хлеба, того сажают в тюрьму, а кто железную дорогу — того выбирают в Парламент или еще выше…
Как сторонник социальной справедливости и защиты государственных интересов России (то есть ее граждан) вхожу в Народно-патриотический Союз России (НПСР). Еще во времена Второй Госдумы избран руководителем Омской организации НПСР, а почти два года назад — членом высшего органа Народно-патриотического Союза России — Координационного Совета. Руководит Советом Г. Зюганов, а в его состав входят представители левых патриотических организаций, известные ученые, аграрники, журналисты, профсоюзный лидер и даже космонавт. По-прежнему уверен, что изменить курс экономической и социальной политики, вывести страну из кризиса и обеспечить нам достойное место в мире способен только широкий блок левых и патриотических сил, ведущей среди которых сегодня остается Компартия России.
Повторю: победа этого блока на парламентских и президентских выборах 1999-2000 гг. позволила бы уже сейчас восстановить производственный потенциал и уровень жизни конца 1980-х годов, установить зарплаты и пенсии не ниже прожиточного минимума, вернуть ветеранам украденные вклады и путем опережающего развития двинуться в информационное общество вместе с передовыми странами и народами. Напротив, результаты прошлых парламентских и президентских выборов стали не столько нашим поражением, сколько поражением народа России. Это поражение предопределило курс, который можно было бы назвать «Экономика против человека» или «Попытка выйти из катастрофы за счет бедных» (см. раздел 1).
Однажды, кажется, на Пленуме правления Всероссийского общества глухих услышал вопрос: «Быть может, Вы смогли бы сделать больше, находясь в одной из правительственных фракций, например, во фракции «Отечество — вся Россия»?».
Ответил прямо: «Во Второй Думе Жорес Алферов и Лев Рохлин, вопреки своим убеждениям, сначала вошли во фракцию «Наш дом — Россия», поскольку одному обещали государственную поддержку армии, а другому — науки. Но обоих обманули, и фракцию НДР они покинули». Если бы я когда-нибудь решился повторить такой шаг, из правительственной фракции меня все равно бы исключили: по сравнению с «партией власти» по всем ключевым вопросам голосую прямо наоборот.
Кстати, и по отношению к моим товарищам по левому блоку иногда “вольности” себе позволяю: процентов на 80-90 голосую вместе с ними, но, когда мнение большинства расходится с моей предвыборной платформой, голосую, как обещал, особенно по вопросам экологии и национальных отношений. Даже газета “Криминал”, отнюдь не оппозиционная, отмечала в феврале 2003 г., что О. Смолин – единственный омский депутат, всегда голосующий в соответствии с волей большинства избирателей.
К сожалению, ситуация в НПСР не лишена проблем, а наша деятельность не свободна от ошибок. Чтобы не повторять, их следует назвать публично, а наши сторонники имеют право знать всю правду.
1. Четкость позиции. Общеизвестно, что мы — левая и патриотическая оппозиция существующему политическому режиму, власти «олигархов». Однако после победы на выборах Президента В. Путина многие, в т.ч. и в нашей среде, надеялись на изменение политики и поэтому критиковали исключительно Правительство, но не Президента.
Культурные традиции — вещь поразительная. Когда мужики, восставшие под руководством С. Разина или Е. Пугачева, верили, что царь — хороший, а плохие только бояре, — это можно было понять. Но как в XXI веке можно верить, что целиком подчиненное Президенту Правительство проводит не его политику, а свою собственную? Как можно верить, что преемник Бориса Ельцина, поддержанный «семьей», будет менять экономический курс — это остается загадкой. Помогает разве что Тертуллиан: «Верую, потому что абсурдно!»
Еще на российско-германском семинаре левых политических движений я предложил определить наше отношение к Президенту В. Путину как конструктивную оппозицию и обосновывал это следующим образом:
“Эта оппозиция должна быть конструктивной поскольку:
- конструктивность (т.е. не просто критика, но и предложение альтернативных решений) лучше по определению и лучше воспринимается массовым сознанием;
- хотя Владимир Путин принадлежал к команде Бориса Ельцина и его сторонников и был выдвинут так называемой “семьей”, степень его ответственности за катастрофы в стране гораздо меньше, чем бывшего президента России;
- Владимир Путин активно пользуется патриотической риторикой, встречается с представителями патриотических организаций и газет, высказывает позитивные оценки в адрес лидеров левой оппозиции;
- произошли небольшие сдвиги в социальной политике, включая повышение пенсий и минимальной оплаты труда, хотя большая часть этих повышений была “съедена” инфляцией.
Это должна быть именно оппозиция, а не резкая критика отдельных фигур в правительстве при умолчании относительно президента, поскольку есть серьезные доказательства того, что президент собирается продолжать праволиберальный курс, и даже сделать его еще правее. Такими доказательствами являются:
- программа Г. Грефа, предусматривающая дальнейшее сокращение социальных гарантий, бесплатной медицины, бесплатного образования, социальных льгот, повышение пенсионного возраста и приватизацию земли;
- Налоговый кодекс, по которому доходы “олигархов” будут облагаться по той же ставке, что и “доходы” рабочего, врача или работника культуры, отменяющий льготы для строительства жилья, производства и реализации медикаментов, а также для образования науки и культуры;
- проект федерального бюджета 2001 года, где на обслуживание долгов выделено 41 процент, а на всю социальную политику – около 15 процентов расходной части, и где распределение доходов между центром и регионами предлагается не по принципу пятьдесят на пятьдесят, а в пропорции две трети к одной трети, разумеется, в пользу центра.
Более того, Владимир Путин пытается свернуть чуть ли не единственное достижение даже не ельцинского, а горбачевского периода, – и без того весьма ограниченную политическую свободу. К сожалению, часть моих товарищей по левому блоку не понимают, что по большому счету мы заинтересованы в демократии гораздо больше правых. Не пересказывая всех аргументов из социалистической классики, перефразирую лишь старый анекдот советского периода: “Берегите журналистов – с ними покончат, до нас доберутся!”.
В итоге нельзя исключить сценария развития событий, когда режим Владимира Путина в известном смысле окажется хуже режима Бориса Ельцина и произойдет “негативная конвергенция” всего худшего из советской и постсоветской эпохи: из первой будет заимствован авторитарный режим, а из второй – экономический курс радикального либерализма, превращающий большинство населения в бедных. Однако, левые должны считаться с тем, что 1) курс Владимира Путина окончательно еще не определился и 2) сам новый президент достаточно популярен в широких слоях населения”.
В конце концов коммунисты и НПСР четко заявили об оппозиции не только Правительству, но и Президенту, который его назначает и несет за него ответственность. Однако, во-первых, это было сделано достаточно поздно, что затруднит агитацию за нашего кандидата на президентских выборах. Во-вторых, как и следовало ожидать, это привело к ответному давлению на нас со стороны Президентской Администрации и «партии власти».
2. Кадры. Дефицит кадров вообще и политических лидеров, в особенности — это общая проблема современных российских партий и их союзов. Не случайно даже во главе партии «Единая Россия» поставлены два “силовика”: Министр внутренних дел Борис Грызлов и Министр по чрезвычайным ситуациям Сергей Шойгу. Для полноты комплекта не хватает только руководителя ФСБ Николая Патрушева. Впрочем, это лишь один из символов «полной и окончательной победы демократии» в России.
Для левого и патриотического движения проблема кадров особенно остра, поскольку способные люди, стремясь капитализировать свой талант, либо активно уходят в бизнес, либо стремятся сделать карьеру через «партию власти». В практическом плане принадлежность к оппозиции не сулит им ничего, кроме нервных стрессов, травли в средствах массовой информации, а иногда — давления с помощью правоохранительных органов. Тем более бережными, на мой взгляд, должны быть мы в отношении своих соратников, в т.ч. политических лидеров и людей с известными именами.
Хорошо понимаю: ни одна партия — от «Яблока» и СПС до «Единой России» — никогда не мирилась с такими нарушениями дисциплины и Устава, какие допустили Г. Селезнев, Н. Губенко и С. Горячева. Но до сих пор полагаю, что их исключение было ошибкой. Помимо того, что левый блок потерял трех ярких лидеров, без этих трех голосов «партия власти» не смогла бы «продавить» закон, запрещающий проведение референдума. Кроме того, осложнилась проблема поиска кандидата в Президенты от патриотического блока на выборах 2008 года.
Как человек беспартийный, я не мог напрямую влиять на ситуацию, но убеждал руководство КПРФ ограничиться партийными взысканиями и не исключать трех лидеров из партии. Поскольку принадлежность к ней в сегодняшней России — не привилегия, но акт гражданского мужества, если угодно, тяжкий крест, то и решать его каждый должен сам, по совести, а не по принуждению. Увы, в руководстве Компартии возобладала иная точка зрения.
3. Темпы. На мой взгляд, все прошедшие годы нам не доставало скорости и оперативности принятия решений. Понятно, что НПСР и его стержень — КПРФ — организации большие, которые по определению не могут менять тактику также быстро, как узкая группа единомышленников или как Президентская Администрация, управляемая командными методами. И все же, думаю, целый ряд новых идей мы могли и должны были бы реализовать. Среди них наиболее важными считаю две.
Во-первых, идея создания на базе НПСР оппозиционного Правительства народного доверия, члены которого могли бы разрабатывать альтернативные программы, дискутировать с официальными министрами и доказывать преимущества нашей позиции. Это показало бы всему народу, что мы имеем достойную команду, способную заменить существующую федеральную власть и проводить курс в интересах большинства.
Во-вторых, референдум, в т.ч. о купле-продаже земли. Его идея была предложена мною руководству НПСР еще в начале 2001 г., однако тогда против референдума выступили такие разные политики, как Г. Селезнев и Е. Лигачев. Их аргументы сводились к следующим:
- «асфальт» (т.е. горожане) проголосует за продажу земли;
- сельские жители, получившие земельные паи, в условиях нищеты видят в их продаже источник дохода.
Мы так долго боялись поражения, что в конце концов его потерпели. На самом деле даже в случае формального проигрыша мы были обречены на победу: левые и патриотические силы сплотились бы вокруг НПСР и пошли за нами на следующие выборы. Теперь же, как уже говорилось, референдум блокирован неслыханным в мировой практике антидемократическим законом. Уверен: эта идея себя не исчерпала, и к ней надо вернуться после президентских выборов 2004 года.
Критикуя наши собственные ошибки и извлекая из них уроки, хочу повторить:
- без изменения экономического курса страны большинству народа нормальная жизнь в ближайшие десятилетия, что называется, не “светит”;
- изменить курс экономической и социальной политики способен только широкий блок политических сил, представляющих интересы, с одной стороны, тех, кто живет на зарплату, пенсии и пособия, а с другой — патриотически и социально ориентированного бизнеса;
- единственным влиятельным политическим движением, которое объединяет такие силы, в настоящее время остается и в близкой перспективе останется только Народно-патриотический Союз России. В этом качестве альтернативы ему просто нет.