В последние полтора века вопрос о земле был главным во всех российских реформах и революциях. И не случайно: в нашей культуре земля — это одна из основ не только материальной, но и духовной жизни человека. “Земля, — писал Л. Толстой, — есть достояние всех и все люди имеют одинаковое право пользоваться ею”. По мнению великого русского писателя, “несправедливость состоит в том, что как не может существовать право одного человека владеть другим (рабство), так не может существовать право одного, какого-то бы ни было человека, богатого или бедного, царя или крестьянина, владеть землёю как собственностью”.
V.2.1. Земля: крестьянам или новым помещикам?
Одним из самых черных деяний Третьей Думы стало принятие ею под давлением Правительства и Администрации Президента двух законов, разрешающих распродавать российскую землю. Это Земельный Кодекс и Федеральный Закон «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения».
Эти законы:
- предусматривают распродажу земли в городах и других поселениях, в т.ч. иностранцам. Некоторые ограничения в приграничных областях могут быть установлены только специальным указом Президента;
- вводят практически свободную продажу земель сельскохозяйственного назначения;
- допускают продажу на основе специальных законов лесов, водоемов, и участков, где залегают полезные ископаемые.
Защитники распродажи российской земли обосновывали ее «необходимость» несколькими аргументами, которые можно оценить либо как самообман, либо как прямую ложь.
1. Иностранные инвестиции. Говорят, продажа земель в городах приведет к тому, что иностранцы станут вкладывать в Россию огромные деньги. Но при этом «забывают», что в Китае, где частной собственности на землю нет, иностранные капиталовложения больше, чем в России, в десятки, если не в сотни раз. Европейские компании охотно вкладывают также деньги в строительство отелей на Кубе, где собственность на землю исключительно государственная.
2. Международный опыт. Нам постоянно говорят, что землю свободно продает весь мир. Но забывают добавить, что так было только при «диком» капитализме. В действительности развитые страны в последнее время стремятся продажу земли ограничить. Так, союзы архитекторов европейских стран высказываются за то, чтобы в городах земля не продавалась, но сдавалась в аренду. Иначе невозможно нормально управлять архитектурным обликом города. В Великобритании и других странах созданы общественные организации, которые специально выкупают у частных лиц земли для общего пользования (парки, участки леса, красивые берега рек и т.п.). В США и Канаде невозможно приобрести землю сельскохозяйственного назначения при отсутствии специального диплома, доказывающего, что можешь вести хозяйство современными методами. А после покупки сельскохозяйственной земли продать ее можно в разных странах и регионах через 8, 12 и даже 15 лет — таким образом ограничивается возможность спекуляции. Российские «реформаторы», как обычно, толкают нас не в ту сторону, в какую идет «цивилизация», но туда, откуда она уходит.
3. Досоветский опыт России, особенно аграрная реформа П. Столыпина. Ссылки на эту реформу — еще один пример безграмотности или надувательства. П. Столыпин, конечно, был политиком правым и сторонником частной собственности на землю, но когда к нему апеллируют авторы Земельного кодекса, скорее всего, “переворачивается в гробу”. Ведь никакой свободной продажи земли в его законах не было. Сельскохозяйственные земли продавались, как правило, крестьянам того же села, причем не более 7 наделов в одни руки. При всей половинчатости столыпинской реформы, ее смысл состоял в том, чтобы выкупить часть земли у помещиков и передать крестьянам, которые будут ее обрабатывать. Напротив, Земельный Кодекс и Закон «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» предполагают прямо противоположное: скупить землю у крестьян и передать ее новым помещикам. Вместо лозунга всех великих революций: «Земля — тем, кто ее обрабатывает» предлагается совершенно другой принцип: «Земля — тем, кто ее в состоянии купить».
Кстати, о революциях. «Реформаторы», по делу и без дела ругающие прежнюю власть, забывают, что в Октябре 1917 г. в стране была принята земельная программа не большевиков, но эсеров, созданная на основе тысяч крестьянских наказов. Не большевики, но десятки миллионов российских мужиков требовали, чтобы земля не продавалась, но делилась между крестьянскими семьями по количеству работников или по количеству едоков. Такова наша национальная традиция и представления о справедливости.
Между прочим, многие регионы России частной собственности на землю практически не знали. Не знали ее многочисленные казачьи области. Не знала и Сибирь, где существовало «захватное» землепользование: земли было много и каждый крестьянин обрабатывал чаще всего столько, сколько мог. Теперь все эти традиции пытаются разрушить «до основания…».
4. Ссылки на Конституцию. Она действительно устанавливает, что земля в Российской Федерации находится «в частной, государственной, муниципальной и иных формах собственности». Однако Конституция не определяет, какие именно участки земли могут принадлежать к каждой из этих форм собственности и в каком соотношении должны распределяться. Это дело законодателя. А потому и «конституционная аргументация» не выдерживает критики.
5. Право человека иметь «свою» землю. Этот аргумент — прямая и наглая ложь, причем в квадрате. Те, кто пускает его в ход, прекрасно знают, что, с одной стороны, вопрос о частной собственности на дачи, огороды, приусадебные, гаражные и другие мелкие участки в стране давным-давно решен; с другой же стороны, свободная продажа земли приведет к тому, что многие из тех, кто сейчас имеет ее в собственности или во владении, обязательно потеряют. Своя земля для многих превратится в чужую. Именно для того эти законы и принимались.
Свободная продажа российской земли приведет к многочисленным тяжелым последствиям. Назову лишь некоторые.
Во-первых, повышение цен на хлеб и все другие продукты сельского хозяйства. Скоро в цене каждого продукта будет «сидеть» и цена земли, на которой его произвели.
Во-вторых, рост цен на квартиры в городах. К цене самой квартиры будет прибавляться цена части земельного участка под домом, в котором эта квартира находится.
Горожане, особенно с низкими доходами, оказались сейчас перед сложным выбором: либо создавать кондоминимумы, бесплатно брать в собственность землю под домами, но затем платить довольно большой налог на недвижимость с рыночной цены квартиры и находящегося под ней участка земли; либо согласиться с тем, что землю под домом выкупит какой-нибудь «новый русский» и потребует высокую арендную плату с тех, кто живет на «его» земле, а сопротивляющихся будет преследовать в судебном порядке вплоть до выселения.
В-третьих, новый виток цен на продукцию промышленных предприятий, а возможно, и банкротство некоторых из них. Омские промышленники уже остро почувствовали на себе эту проблему. Их лидер, Александр Грезин, резко критиковал думских депутатов за Земельный Кодекс и примерно так объяснял мне суть дела (цитирую по памяти).
— В советский период все крупные предприятия строились с размахом. Каждое представляло собой городок в городе. Земли не жалели. Теперь же власть ставит руководителя перед альтернативой: либо заплати бешеные деньги за выкуп земли (80 млн. за участок «Сибкриотехники»), либо плати такую аренду, что обойдется еще дороже. Почему Дума в очередной раз «загоняет в угол» отечественную промышленность?
Понятно, что такая же проблема встала перед всеми крупными предприятиями. Очевидно, что расходы на выкуп или аренду земли промышленники будут перекладывать на потребителя — больше не на кого. Если же не смогут, попадут под закон о банкротстве.
Бывает и еще хуже. В Москве иностранные фирмы уже сейчас скупают за бесценок оставшиеся без госзаказа оборонные предприятия, сносят их бульдозерами, продают землю под строительство жилья, как правило, иностранным же компаниям и остаются с прибылью. Напомню: “продавливая” Земельный Кодекс, Правительство обещало нам гигантские иностранные инвестиции. Но если это называется инвестициями, что такое преступления?
В-четвертых, дополнительные поборы с владельцев дачных участков или потеря ими земли. Вот лишь один пример из жизни. Недавно ко мне на прием пришли руководители двух садовых кооперативов, объединяющих в основном жителей Октябрьского округа. В соответствии с Земельным кодексом, как и прежде, сами дачные участки им отдают в собственность бесплатно. Но зато за аллеи и другие земли общего пользования требуют либо выкуп, либо арендную плату. По расчетам, выкуп земли обойдется примерно по 1,5 тыс. рублей с дачника. А поскольку большинство садоводов – пенсионеры, у них намереваются отобрать по одной месячной пенсии. Самые бедные отдадут полторы.
Выслушав гостей, не удержался от вопроса: “Мужики! Теперь-то Вы поняли, почему мы в Думе так дрались против Земельного кодекса?”.
“Великая тайна” этого документа заключается именно в том, что он уничтожает одно из главных достижений советского периода – бесплатное землепользование. Расплачиваться за это придется нам всем.
В-пятых, ухудшение архитектурного облика городов и дополнительные затраты из их бюджетов. Если городская земля будет распродана, градостроительными работами управлять окажется очень трудно. Трудно заставить собственника строить так, как нужно городу, если ему это не выгодно. С другой стороны, городам нередко придется втридорога выкупать участки земли у тех, кто уже успел или успеет «урвать» их за бесценок. Заслуживает внимания информация о том, что поблизости от Нового моста через Иртыш в створе улицы Фрунзе часть земельных участков уже скуплена и их придется возвращать за бешеные деньги. Если это рыночная экономика, то она на грани политической шизофрении.
В-шестых, коррупция. Земельный Кодекс сильно обогатит российских чиновников и “новых русских”, особенно в городах. Первые, зная, где и что предполагается строить, поделятся информацией со вторыми. А те, в свою очередь, за бесценок скупят перспективные участки, перепродадут их за бешеные деньги, а доходами поделятся с чиновниками. Вопреки распространенному мнению, российская власть добивалась продажи земли прежде всего и именно в городах, где цена ее наиболее высока. Многочисленные же полукриминальные структуры стояли «на низком старте» в ожидании Кодекса, чтобы немедленно начать новый виток спекуляций. Думаю, многие горожане почувствуют последствия распродажи земли еще быстрее селян. Но в селе ее социальные последствия окажутся тяжелее.
В-седьмых, обезземеливание крестьян. Что бы там ни говорили, какие бы примитивные агитки ни пускали в ход, современный российский крестьянин, живущий свои трудом, землю купить не может. При средней зарплате, например, в сельском хозяйстве Омской области на уровне 1800 рублей это абсолютная утопия. Землю в лучшем случае скупают руководители акционерных обществ, родственники государственных и местных чиновников либо сами они через подставных лиц, а в худшем случае — «новые русские», которые никогда на земле не работали и работать не будут. Так, например, во время земельных аукционов, которые Д. Аяцков производил в Саратовской области, среди их участников крестьян практически не было, зато была «звездная семья» Аллы Пугачевой и Филиппа Киркорова.
Недавно даже Е. Гайдар признал, что Россия миновала период, когда было возможно массовое создание фермерских хозяйств, и теперь будущее в нашей стране принадлежит крупным производствам. В переводе на русский это означает следующее: если прежде директоров акционерных обществ несправедливо называли «красными помещиками», то теперь они превратятся в помещиков «белых», причем вполне натуральных. Не отстанут от них и «олигархи». Напротив, бывшие крестьяне будут «раскрестьянены» и превратятся в батраков. Сначала — пьющие и больные, затем — бедные, а в конце концов – большинство оставшихся. Для большинства крестьян новые законы — это путь не к обретению своей земли, но к ее утрате.
В-восьмых, рост социального напряжения, вплоть до крестьянских бунтов. Вся государственная политика последних 15 лет делает богатых — богаче, а бедных — беднее. Но сгон крестьян с земли — несправедливость особая. Ведь они лишатся не просто украденных вкладов, нормальной заработной платы или других социальных гарантий, но самой основы жизни. Не находя работы и доходов в деревне, молодежь будет рваться в города, а там свои проблемы: безработица, преступность, отсутствие жилья. В приграничных районах земельный вопрос, наверняка, приобретет национальную окраску, вызывая конфликт по поводу того, кто должен владеть землей: дальневосточные русские или китайцы, южнороссы или выходцы из Закавказья и т.п. Только люди, абсолютно зомбированные телевидением, могут думать, будто в 1905 или в 1917 году мужик взялся за вилы или пускал «красного петуха» по наущению каких-то заговорщиков. На самом деле он требовал вернуть ему землю, которую обрабатывал, и был уверен в своем праве на нее. Не повторится ли через несколько лет новый 1905-й, покажет только время.
Курс Президента, Правительства и состав Третьей Думы предопределили поражение левых по земельному вопросу. Не в порядке оправдания, но ради справедливости надо сказать: в Думе мы сделали все, что могли. Окружали здание Парламента пикетами, в печати и с думской трибуны клеймили позором инициаторов Кодекса, покидали зал заседаний и блокировали думскую трибуну, предлагали бесчисленные поправки, пытались добиться их принятия и т.д., и т.п. Независимые опросы показали, что 47 % населения поддерживало эти радикальные действия оппозиции.
Однако в Думе расклад был совсем иным. За Земельный кодекс, т.е. распродажу городских земель, проголосовали “Единство” (100 %), Союз Правых Сил (94,7 %), “Яблоко” (94,4 %), “Отечество” (93,2 %), ЛДПР (83,3 %), группа “Народный депутат” (74,6 %). Против него высказались Агропромышленная депутатская группа (92,9 %) и КПРФ (74,1 %).
Закон об обороте земель сельхозназначения, т.е. их распродажу, поддержали ЛДПР (100 %), “Единство” (96,4 %), “Отечество” (92,2 %), СПС (90,6 %), “Яблоко” (76,5 %), группа “Народный депутат” (80,4 %), группа “Регионы России” (59,6 %). Против этого Закона проголосовали Агропромгруппа (97,7 %) и КПРФ (97,6 %).
Несмотря на отчаянную борьбу, при подготовке этих законов ко второму чтению, нам удалось «отбить» лишь несколько важных положений.
Во-первых, уточнить в Земельном Кодексе, что приватизация земель лесного и водного фондов возможна лишь на основе закона. Действующие Лесной и Водный кодексы в настоящее время такую приватизацию запрещают. Конечно, это полумера, и при современном раскладе политических сил любой закон можно изменить. Однако провести его все же много труднее, чем узаконить приватизацию “лесов, морей и рек” правительственным постановлением.
Во-вторых, удалось сохранить за образовательными, медицинскими и культурными учреждениями, а также научными организациями земельные участки, которые были переданы им в бессрочное пользование. Увы, наша поправка о том, что это пользование должно быть бесплатным, была провалена Правительством и послушным думским большинством. Теперь власти заставляют многие образовательные учреждения переоформлять уставы, исключая из них упоминание о бесплатном пользовании землей. Однако это положение сохранилось, например, в действующем законе РФ “Об образовании”, а потому у государственных и муниципальных образовательных учреждений есть реальные шансы через суд защитить свое право на бесплатное землепользование.
В-третьих, удалось добиться запрета продажи земли сельхозназначения иностранным гражданам, но не компаниям с иностранным участием. Это немного успокоило пограничные области, но не решило проблемы в целом. В России живет достаточно людей с двойным гражданством, например, германским или израильским. Таким людям в продаже земли по закону отказать невозможно. Не говорю уже о том, что желающий купить за бесценок российские земли иностранный гражданин всегда может создать для этого совместное предприятие.
В-четвертых, удалось добиться важной поправки относительно предельного размера земельного участка в одних руках. Продавливая закон в первом чтении, Правительство специально позаботилось о “новых русских”, записав, что нельзя устанавливать предельный размер такого участка на уровне меньше 35 % площади сельхозземель сельского района. Это значит, что треть земель, например, Омского района мог бы скупить один новый земельный “олигарх”! При втором чтении это положение было исключено и право устанавливать предельные размеры земельных участков передано субъектам федерации. Иначе говоря, будут ли в Омской области новые крупные помещики, зависит теперь от омского губернатора и Законодательного Собрания. Однако это слабое утешение, поскольку уже сейчас земельные участки записывают на себя, на жену, на брата, на свата, на свата брата и т.п., т.е. фактически в одних руках концентрируются большие земельные владения.
Странно, но факт: часть моих товарищей по левому блоку надеялись по вопросу о земле найти союзника в лице Президента В. Путина. Этим отчасти и объясняется торможение референдума, о котором было рассказано раньше. Поскольку наивность таких надежд была очевидна, мною была предложена инициатива о проведении референдума по земле в отдельно взятой Омской области. Кстати, целый ряд других регионов (Алтай, Дагестан) такие референдумы проводили, причем практически везде противники продажи земли выигрывали.
Созданная нами в Омской области инициативная группа была зарегистрирована и собрала примерно 53 тыс. подписей в поддержку проведения референдума. Однако, когда подписи уже были сданы, областная прокуратура опротестовала решение избирательной комиссии, ссылаясь на то, что Закон о референдуме в Омской области, по которому мы действовали, противоречит аналогичному федеральному закону. Регистрация нашей инициативной группы была отменена, к тому же против референдума высказался аграрный комитет Законодательного Собрания области.
Областной суд, в который мы обратились, в свою очередь, частично отменил решение облизбиркома и потребовал от него вынести вопрос на Законодательное Собрание Омской области. Увы, пока длились все эти процедуры, Дума уже приняла Земельный Кодекс и Закон об обороте сельхозземель. Попытка провести общероссийский референдум, как уже говорилось, была блокирована властью. Но шанс у нас еще есть: это инициатива нового референдума после президентских выборов.
Уверен: последнее слово в вопросе о земле должно принадлежать не Парламенту, не Президенту, не всем вместе взятым органам власти, но только самому народу.